В России

Закон об НКО глазами пострадавших, сторонников и критиков

Федеральный закон о некоммерческих организациях, выполняющих функции иностранного агента, вступит в силу через 120 дней.

«Настоящий Федеральный закон вступает в силу по истечении ста двадцати дней после дня его официального опубликования», - говорится в документе, который публикует в этот понедельник «Российская газета».

Закон об НКО, принятый Госдумой 13 июля 2012 года, одобренный Советом Федерации 18 июля и подписанный президентом 20 июля, вызвал неоднозначную оценку в обществе.

Из-за чего шум

В законе оговаривается, что к политической деятельности не относится деятельность в области науки, культуры, искусства, здравоохранения, профилактики и охраны здоровья граждан, социальной поддержки и защиты граждан, защиты материнства и детства, социальной поддержки инвалидов, пропаганды здорового образа жизни, физической культуры и спорта, защиты растительного и животного мира, благотворительная деятельность, а также деятельность в сфере содействия благотворительности и добровольчества.

Отдельные положения закона не распространяются на религиозные организации, государственные корпорации, государственные компании и созданные ими некоммерческие организации, государственные и муниципальные (в том числе бюджетные) учреждения, объединения работодателей и торгово-промышленные палаты.

Закон также предусматривает ведение реестра некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента. Заявление о включении в указанный реестр должно быть подано НКО до осуществления ею деятельности в качестве иностранного агента. Годовая бухгалтерская (финансовая) отчетность таких организаций, а также структурных подразделений иностранных некоммерческих неправительственных организаций подлежит обязательному аудиту.

НКО, выполняющие функции иностранного агента, представляют в федеральный орган исполнительной власти, уполномоченный в сфере регистрации некоммерческих организаций, документы, содержащие отчет о своей деятельности и о персональном составе руководящих органов, один раз в полгода, документы о расходовании денежных средств и использовании иного имущества, в том числе полученных от иностранных источников, - ежеквартально, аудиторское заключение - ежегодно. Указанные некоммерческие организации обязаны раз в полгода публиковать в интернете отчеты о своей деятельности.

Плановые проверки некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента, проводятся не чаще чем один раз в год. Федеральным законом предусматриваются основания для проведения внеплановых проверок.

Материалы, издаваемые или распространяемые указанными НКО, в том числе через средства массовой информации или интернет, должны сопровождаться указанием на то, что эти материалы изданы или распространены организацией, выполняющей функции иностранного агента.

Операции по получению любой некоммерческой организацией денежных средств или иного имущества от иностранных источников на сумму, равную либо превышающую 200 тысяч рублей, подлежат обязательному контролю.

За создание некоммерческой организации, посягающей на личность и права граждан, а также за злостное уклонение от исполнения обязанностей, определенных законодательством РФ о некоммерческих организациях, выполняющих функции иностранного агента, устанавливается уголовная ответственность.

Мнения экспертов

 Эксперты, опрошенные РИА Новости, высказали свою точку зрения на будущий закон.

Александр Верховский, директор НКО "Информационно-аналитический центр "СОВА":
"Какой еще прозрачности не хватает?"

Правозащитные организации и так все шпыняют, а теперь их будут называть еще и иностранными агентами. Противно, конечно, хотя переживали и не такое. Но ведь все НКО общаются с властями. Я думаю, что любому чиновнику будет затруднительно общаться с организацией-"иностранным агентом", что по-русски звучит как "иностранный шпион".

Другая проблема состоит в том, что в случае принятия нового законопроекта нам придется сдавать финансовую отчетность не один раз в год, а раз в три месяца. Это дополнительное материальное обременение, отчеты ведь не бесплатно делаются, а некоммерческие организации обычно не очень богатые, к тому же они получают целевое финансирование.

Есть "счастливые" НКО, у которых часть пожертвований направляется на уставную деятельность, и они могут воспользоваться этими деньгами для подготовки отчетов. А у большинства финансирование связано с той или иной проектной деятельностью, и нельзя просто взять оттуда деньги и истратить не по назначению.

Авторы нового законопроекта говорят о том, что сегодня НКО не хватает прозрачности. Но все НКО сдают налоговую отчетность, как и остальные организации. Кроме того, все некоммерческие организации, которые получают что-нибудь из-за рубежа, дополнительно сдают финансовые отчеты в Минюст, и он вывешивает их на своем сайте, чтобы все желающие могли на них полюбоваться. Этот порядок действует уже много лет, и я, честно говоря, не понимаю, какой еще прозрачности не хватает.

На мой взгляд, если и стоило бы что-то менять в законодательстве об НКО, то надо было исправить ситуацию, при которой финансовый отчет для Минюста, по сути, копирует отчет для налоговых органов, хотя и отличается от него немного по форме. Я не вижу причины, почему надо готовить два отчета.

Анатолий Салуцкий, глобальный эксперт "Альянса цивилизаций" ООН:
"Заслуживает ли этот закон столь горячих дебатов?"

Горячая общественная дискуссия вокруг контроля за неправительственными организациями, финансируемыми из-за рубежа, лично меня повергла в недоумение. В чем, собственно, проблема? Кого-то хотят запретить? Чью-то деятельность жаждут законодательно ограничить? Или, возможно, норовят закрыть каналы поступления зарубежных средств, необходимых для деятельности НКО? Да нет же, речь идет лишь о том, чтобы те, кого спонсирует заграница, во-первых, строго отчитывались о расходовании средств, а во-вторых, публично оповещали общество об источниках своих бюджетов.

Самое же удивительное в том, что острота дискуссии идет вразрез с общим принципом той ментальности, какую укореняют в нашем сознании. Мы привыкли к непрестанным попрекам цивилизованного мира в ущемлении демократии и призывам брать пример с западных стран.

И вот, наконец, Россия решила внять назиданиям и принять закон, аналогичный тому, который давно и успешно работает в США. Почему же те, кто зовет нас равняться на нормы американской демократии, вдруг воспылали негодованием? И более того, госсекретарь США госпожа Клинтон вместо того, чтобы порадоваться использованию американского опыта, заявила, что Америка найдет иные пути спонсирования российских НКО.

"Иные" – надо полагать, в обход проектируемого закона. И такой ход мыслей главной американской дипломатической леди вообще сбивает с толку. Чего же, в конце концов, хотят от России? Не берем пример с американской демократии, – плохо! Берем – еще хуже.

Нынешние россияне, работающие в США на ниве общественных организаций, в голос твердят о строжайшем контроле их деятельности со стороны американских финансовых органов. Чтобы ни один доллар не ушел "налево" – на нелегальную поддержку сомнительных, с точки зрения правительства, политических организаций.

То есть работает в США старый закон, очень хорошо работает, строго и чутко оберегая суверенитет страны, не позволяя никому из-за рубежа вмешиваться во внутренние дела США.

Почему же стремление позаимствовать у США этот позитивный опыт вызывает изжогу у тех, кто шагает в первых демократических рядах? Почему они активно протестуют против использования в нашей стране проверенного на практике американского закона? Почему говорят о закате демократии, о закручивании гаек и прочих властных злонамерениях?

Лично мне доводилось читать лекции в Гарварде, в Вашингтонском Институте Кеннана, после чего как бы сам собой встал вопрос о годичном гранте. Я отказался, другие соглашались, что, кстати, вовсе не бросает на них тень и отнюдь не превращает в неких "агентов влияния". Однако могу с полным знанием дела сказать, что отлично представляю себе те коренные цели, ради которых Конгресс США выделял средства на поддержку иных российских НКО. А уж как это делается, в каких пропорциях, через кого именно – это дело техники.

В общем, вопросов много, порою деликатных. И чтобы снять их, чтобы убрать ненужные, а порой оскорбительные подозрения, чтобы все было ясно и прозрачно, чтобы защитить российский суверенитет от недобросовестных зарубежных посягательств, использование американского опыта очень полезно.

Наш новый закон приветствовать надо, а не хулить, ибо он заметно облегчает деятельность НКО, спонсируемых извне. Ведь закон не запрещает такое спонсорство. Тревоги и горячие дискуссии, видимо, имеют под собой иную причину: захотят ли теперь зарубежные спонсоры давать деньги?

Но тут уж пришло время быть честными до конца: если средства – на пользу российским интересам, в том числе предназначены для объективного контроля за чистотой выборов, то иностранное финансирование сохранится.

Если же, как сказала госпожа Клинтон, придется искать иные пути поддержки, выходит, иностранные благодетели не очень-то хотят обнародования истинных целей, на которые они выделяют средства.

Николай Злобин, директор российских и азиатских программ Центра оборонной информации США:
"Некоторые российские организации на российские деньги вредят больше, чем любые агенты"

Я приветствую президентские поправки в законопроект, потому что до сих пор понятие "политическая деятельность" там рассматривалось слишком широко, соответственно, любая НКО могла получить статус "иностранного агента".

Особенно я доволен тем, что из категории "политической деятельности" выведена деятельность научных, исследовательских, молодежных, спортивных и тому подобных организаций. Было бы важно туда добавить еще слово "образовательные", хотя бы и с некоторыми ограничениями, потому что просветительская деятельность может расцениваться как политическая.

В то же время до сих пор не совсем ясно, что является политической деятельностью, а что – нет. Я, например, занимаюсь теорией политики. Издатели переводят политические книги на русский язык. Мы являемся иностранными агентами?

Мне не нравится в этом законопроекте, что получение денег из-за рубежа автоматически делает тебя иностранным агентом. Мне кажется это упрощением, потому что иностранным агентом тебя делает твоя конкретная деятельность. В то же время многие фильмы, которые идут на российских телеканалах, созданы с участием иностранного капитала. Что может оказывать большее влияние, чем фильмы? Но к НКО их создатели не имеют отношения.

Я считаю, что в России нужно ввести категорию лоббистов и смотреть, кто что лоббирует. И тогда деятельность коммерческих, некоммерческих, политических, военных, научных организаций сразу станет более понятной. Пока в России нет закона о лоббизме, не очень понятно, что "иностранный агент" означает с юридической точки зрения. Просто влияет? А чего он пытается достичь? Чьи интересы отстаивает?

И полно российских организаций, которые на российские деньги, на мой взгляд, вредят России больше, чем любые агенты влияния из-за рубежа. А есть организации, получающие деньги из-за рубежа, и, на мой взгляд, делающие очень полезные вещи для России в околополитической сфере.

В соответствующем американском законе наличие иностранных денег не делает тебя агентом иностранного влияния, а твоя конкретная деятельность – делает. Но там есть закон о лоббизме, ты становишься лоббистом, регистрируешься как лоббист. Это, кстати, очень неплохой доход в американский бюджет.

Задача ведь не состоит в том, чтобы поймать иностранные деньги, хотя это, конечно, важно. Задача – вообще сделать все гражданское общество прозрачным. Сегодня [в России] оно очень не прозрачно.

Столько кэша накачивают в него с разных сторон лоббистские группы, группы специальных интересов… Создают какие-то центры, институты, исследовательские и аналитические организации, которые действуют в своих интересах. Кто их финансирует, как они платят налоги, сколько там денег и из каких стран – совершенно не понятно.

Американские и европейские деньги более-менее можно отследить. А деньги из других стран, из стран Азии и ближайшего зарубежья, которые идут сюда на лоббирование, создание имиджа, протаскивание тех или иных статей в СМИ, информации, черного пиара? Мы же ничего этого не отслеживаем.

Если этот закон поможет сделать это, будет очень здорово. Но любой закон требует разработки механизма законоприменения. Пока я его не вижу.

РИА Новости